"Махаон": — Произведения, посвящённые городу, создавались на протяжении ряда лет (1999 — 2007). Наверное, их можно считать своеобразным циклом, в котором заметно стремление автора к воссозданию "старой" части Запорожья. Как рождались эти работы?

Юрий Калашников (Ю.К.): — Я думаю, что это вопрос вдохновения. Когда выбираешь, для кого писать картины или стихи. Это могут быть люди, эпоха или город. Так случилось, что я остался жить в Запо (мне кажется, что я первым так назвал Запорожье). И по мере привыкания к любому городу начинаешь искать в нём присущие только ему городские черты. Причём такие, которые не видят его коренные обитатели. И не ради "сенсации": типа —  смотрите, а мы не хуже других городов! Скорее ради понимания, что в мире (а значит, и в городе) ничего не меняется, просто всё идёт своим чередом. А значит, должно меняться только наше представление об этом. Следовательно — и о себе! Это я и хотел донести до зрителя, делая по два вида одного и того же места в городе. Один сугубо реалистичный (представленный в альманахе. - М), а второй — "фантастический". И, как мне кажется, это очень нравилось многим зрителям и в Запо, и в других городах. Часть этих картин экспонировалась в Нью Йорке, Париже, Москве, Праге, Харькове...

"Махаон": — Некоторые из изображенных зданий — уже история: "Дом, которого уже нет, на ул. Артёма". Расскажите, пожалуйста, подробней об этом доме, и как он  стал "героем" Вашей картины.

Ю.К.: — Это интересная история. В Запо остался вариант реалистического изображения этого дома. Его "фантастический" двойник находится сейчас в Америке, в экспозиции Музея современного русского искусства в г. Джерси-Сити (США). Самого дома уже нет в природе. Я застал его в последние дни его существования, случайно зайдя в закрытый  двор, окружённый новыми многоэтажками. Он выглядел очень необычно и был похож на крепкий и здоровый коренной зуб, который вот-вот должны были вырвать. Много рабочей техники, лесов, прорабов и строителей. Все суетились, что-то кричали и работали. На следующий день я был возле него с этюдником и фотоаппаратом (слава Богу). Но мне не дали его нарисовать, так как место для рисования я выбрал неудачное с точки зрения строителей. И меня просто попросили уйти, чтобы не нарушать технику безопасности проведения подрывных работ. Я снял на фотоплёнку этот дом (якобы в прошлом одно из зданий Императорского картографического института — это не точная информация, но разрушать этот миф не хочу). Через несколько дней я увидел на этом месте чистую строительную площадку. И это было даже не разочарование... Зато появились эти картины.

"Махаон": — Улицы частного сектора: разбитая дорога, покосившийся деревянный забор, уютные старые окошки, приставная лесенка на чердак, — могут пробуждать  ностальгические чувства. Как для Вас раскрывались эти места?

Ю.К.: — Таинственные и красивые места города раскрываются для всех, кто этого пожелает. Ностальгии нет, есть настроение художника, который понимает, что никто ничего с нами сделать не сможет, пока мы не пребываем в унынии...
Вид старой части города похож на лицо пожилой дамы, которая не пользуется косметикой. Но в трещинах, чердаках, покосившихся верандах можно увидеть черты других эпох, которые очень быстро поглощает пластиковая волна Нового потопа унификации и обезличивания. А ведь хочется жить в другом городе... городе снов, мечтаний, прекрасных иллюзий и переживаний. И, наверное, не только поэтам и художникам?
Кстати, идее другого (того) Потопа посвящены многие стихотворения польской поэтессы Виславы  Шимборской, в которых находишь мысли о том, что Воды Потопа не схлынули! Мы так и остались на дне, а всё светлое и доброе — это только отзвук Светлого и Доброго, что происходит на поверхности несхлынувшего Океана и на его Берегах! Вот такие разные Потопы и их последствия. Разве от этой мысли не становится легче сегодня?

"Махаон": — Вы говорили, что очень похожие виды имеют улицы Петербурга. В чём видите причины такого "родства"?

Ю.К.: — Такое мнение высказал человек, дочь которого училась в Ленинградской академии художеств и часть своего дипломного проекта выполняла в Запо — в районе старого Александровска. Её преподаватель отказывался верить, что всё нарисованное ею сделано не на Васильевском острове, и даже грозился не рассматривать её задание, пока она "честно не признается", где же она рисовала с натуры такие красивые городские пейзажи... Оказалось, что старая часть Запо проектировалась питерской школой архитекторов, и за основу был взят проект каких-то районов Васильевского острова в Питере. Но достоверной проверки этого "факта" я не проводил — мне интереснее оставить всё как есть: эту историю мне рассказали в личном и тёплом общении... Чудная история из последних советских времён...