* * *
Когда-нибудь будут дети,
А пока – по ночам – откровенья.
Только и есть на свете –
Эти мгновенья.
Сколько же сил растрачено
В один выходной!
За это счастье заплачено
Дорогой ценой –
Долькой сердца, вырезанной ножом,
Одиночеством долгих суток –
За украденную из жизни чужой
Одну минуту!
* * *
Все меньше
Тоской не изведанных бездн.
И сколько еще осталось?
Всех женщин
Хроническая болезнь –
Усталость.
Везувий
В груди остывал. Зима,
Клубясь, по земле металась.
Безумий
Неизданные тома –
Усталость.
Бесились
Полярных морей ветра.
От холода сердце сжалось.
Бессилья
Отчаянная пора –
Усталость.
* * *
Шумели рифмы в голове,
О счастье споря.
Вдруг незнакомый человек
Шепнул о горе.
И этот шепот оглушил,
Сжег перепонки.
И стали стенки у души
Такими тонкими!
* * *
Я появлюсь, как степная гроза,
Молнии мечущей тучей.
Ты удивленно поднимешь глаза,
Все еще верящий в случай.
Так было тысячу канувших лет:
Что полюблю – то разрушу.
И удивленно посмотришь мне вслед
Ты, отрицающий душу.
“SHE IS LIKE A WIND”
Живу, как живется, сегодняшним днем.
(Бывает ли верностью верность на свете?).
Становится пеплом, что было огнем.
Я – северный ветер.
Я – северный ветер.
Ты сердце надеждой не рви на куски
И воспоминаньем напрасным не мучай
О том, что мой взгляд был однажды таким
Холодным и жгучим,
Холодным и жгучим.
Всё вынесет ветер и всё – унесет.
Горячее чувство не будет последним.
Пройдет, как проходит, наверное, всё –
Легко и бесследно,
Легко и бесследно.
Любовь улыбнется – и станет тоской.
И самое долгое счастье – мгновенье.
Ко лбу твоему прикасаюсь рукой,
Как ветер забвенья,
Как ветер забвенья.
/опубликовано: "Махаон", вып. 2, 2009 г./
Дорога счастья
Счастье, словно на весах,
Было взвешено в пространстве
Остановками двумя.
Сигаретами дымя,
Это лучшее из странствий
Продлевали полчаса.
Путь таким же был точь-в-точь:
У театра целовались,
У собора помолчали,
Никого не замечали,
Долго-долго расставались
И во сне брели всю ночь.
Год другим сменился вдруг.
И другие разговоры,
И другой любимый даже.
А дорога счастья - та же:
Мимо театра и собора,
В такт, не разнимая рук.
* * *
Те, кому песни пишут,
Должны быть далекими
И равнодушными.
Тем кричат, кто не слышит.
Стихам подоплека –
Закрытые уши.
Родным – что толку?
И так понимают
И любят, как есть.
А тем – без умОлку
Вдогонку швыряют
То брань, то лесть.
Бросайте!
Не помните!
Пейте до дна!
Я буду одна
В темной комнате
Любить – и писать!
* * *
К упрямой надежде просроченный доступ,
Несвежесть любовных посланий,
Молчанье, которым наелась досыта,
Утраты, которым числа нет,
Обиды - проклятие слабых и гордых,
Родство всех причин молчанья,
Пространство другого холодного города,
Чужого тепла случайность,
Агония боли, купленной оптом,
И мания хлопать дверью -
Все то, что зовется жизненным опытом, -
МЕШАЕТ В ТЕБЯ ПОВЕРИТЬ!
* * *
Задержались на самом старте
Перепуганными тиграми.
Нами кто-то играет в карты,
Не всегда выигрывая.
И прижались животами к обочинам,
Не заснули каждый на своем этаже.
Выжигает судьба многоточия.
С ней никто не спорит уже.
Жизнь конём норовливым взбрыкивает,
Злую голову запрокидывает.
В горле сдерживая крики свои,
Ждем, чужими прикидывась.
В МЕЖАХ ЖАНРУ
Все було – старовинний замок,
Сиві хмари над сивим містом,
Дощові на бруківці плями,
І вночі ліхтарів намисто.
І були зачаровані вежі,
І казкове було роздоріжжя,
Розливалось кохання безмежне
В межах слів «Чернівці – Запоріжжя».
Повернулася. Вгомонилась.
Чи наснився нічний перон?
Чи освідчення теж наснилось?
Чи додому привіз Харон?
Чи прощання завжди – поразка?
Чи існує тому межа?
Чи то правда, що вранці казка
Перетворюється на жах?
* * *
Натхненна, надзвичайна мить –
То жовтень дивиться крізь штори.
Барвиста осінь гомонить,
Струнка, прозора.
І зрозуміє все вона,
І пожаліє, і пробачить.
Кленове листя засина
Жовтогаряче.
І забувається усе,
Що відбувалося донині,
Коли павук сльозу несе
На павутинні.
І дні такі сумні стоять
І світлі, наче на іконі.
І плями сонця мерехтять
На підвіконні.
