* * *

Листьев опавших первый пасьянс

Выложен августом на тротуаре,

Солнца и времени дружный альянс

Чертит узор на зелёном муаре.

Хвалится лето нещадной жарой,

Жжёт без оглядки, без слёз и без страха.

Жаль, поистреплет скоро с лихвой

Осень роскошного клёна папаху.

Ветер подует — седой господин,

Солнце не будет зловещим и ярким,

Листьев шуршащих сухих палантин

Станет земле драгоценным подарком.

На зиму снова заклею окно,

Плотно запру деревянные створки,

В серое небо, как в полотно,

Сосен высоких вонзятся иголки.

Смоют дожди акварели дорог,

Сумерки лет продиктуют ответы.

Сяду на пахнущий тёсом порог —

Ждать разноцветное гулкое лето.

 

Наступление зимы

У зимы свои законы,

Свой особенный кадастр.

Отгорели быстро клёны

На глазах увядших астр.

Эльфы листьев откружили,

День скатился на минор,

Травы головы сложили,

И умолк пернатый хор.

Заготовлены поленья,

Веет стужей над рекой,

Осень сгорбленной дуэньей

Вновь уходит на покой.

Всё расписано гризайлью —

И дороги, и душа,

И метель в своих дерзаньях

Бесконечно хороша.

* * *

Осень листья

Насыпала дюнами,

Только ветры

Взяли и дунули.

Окна жмурятся,

Сердце жмурится,

В танце бешеном

Дом и улица.

Листья — бабочки,

Листья — фанты,

Встали деревца

На пуанты.

Обойти бы им

Лужи — блюдца,

Чтоб до небушка

Дотянуться.

* * *

Как жалко, что наступит завтра,

И этот день уйдёт в небытие.

Вновь вечер, как услужливый портье,

И темнота, угрюмой ночи автор,

Закроют занавес, захлопнут счастья дверь,

И почернеют вновь глазницы окон.

Но месяц, что из света Богом соткан,

Проникнет сквозь невидимую щель,

И, может быть, душа опять проснётся

И совершит заветный пируэт —

И самый благозвучнейший сонет

Святым дождём нечаянно прольётся.

* * *

Ещё не скошенная нива

Поёт Всевышнему псалом,

И богомолицею ива

Меня встречает за селом.

Я, как молитву, с детства знаю

Телеги монотонный скрип

И с увлечением читаю

Дороги пыльной манускрипт.

Ведь путешествуют по свету

Под зычный смех, под гулкий стон

И добродетели карета,

И зла роскошный фаэтон.

Так со времён далёких Ноя

Мир мчится по простору лет.

Постой, не знающий покоя,

Моей души кабриолет.

* * *

Тополей тугой колчан за околицей,

И колодезный журавль словно молится.

Отгорит моя душа и состарится —

Так на яркий ясный день вечер зарится.

Вереница долгих лет окаянная —

Всё из света в темноту, словно пьяная.

За окошком тает даль необъятная,

А любовь — как будто голь перекатная.

Коронует осень рощи безродные,

Одевает в армяки новомодные.

Каждый год очередная феерия —

Все берёзы в белом, словно Офелия.

Не уйти, не убежать, не покаяться,

С волей времени природе не справиться,

Не открыть ей золотое сечение —

Поплывёт венок судьбы по течению.

А потом на дне глубоком окажется,

И никто за ним туда не отважится.

Ах, немые небеса, ах, предания,

Я не вечности боюсь — увядания.

* * *

Моя любимая пора —

Смыкает вечер сумрак-глаз,

Вступает ночь в свои права.

Горит звезда, но не для нас.

Уже не дождь, ещё не снег,

И все исписаны листы.

Оставь безумный этот бег:

Сердца давно уже пусты.

Дорога серого сукна

Нам стелет даль, но не гони.

Белоголовая луна

Пасёт фонарные огни.

* * *

Опускается снов пелена.

Посох времени сердцу не слышен.

Первый снег — на сады, на дома,

На бордовые листья вишен,

На озёр голубые стада

И зелёные елей ресницы.

Бесконечная лет череда...

А прошедшее — только снится.

* * *

Безбрежности мысли —

Честь и хвала!

Я снова на мысли

Низала слова.

Из свежести утра,

Легки и тихи,

Светлей перламутра

Рождались стихи.

Из счастья и горя,

Из солнечных грёз,

Из синего моря

И белых берёз,

Из цвета сирени,

Из прошлых дорог.

Играйте, свирели!

Пой, праздничный рог!

* * *

Я дверь закрою на засов,

Включу поярче свет.

Спокойный, ровный бой часов —

Безмолвию ответ.

Потёртый старенький альбом

И ваза на столе.

Остыл отеческий мой дом,

Как воздух в сентябре.

И на изящный вензель роз

Я брошу грусти горсть.

И отменю апофеоз —

Я здесь сегодня гость.

* * *

Заговорили небеса,

Согрели тёплыми лучами,

И зимней неги полоса

Была расстреляна громами.

Земля открыла нам сама

Умытые дождями дали.

И хочется сойти с ума

От первых листьев пасторали.

* * *

Когда-то верила тебе,

Мой златоуст.

А нынче правлю по судьбе

Сорокоуст.

Тебя я видела порой

И без прикрас,

Мой словоблудливый герой,

Калиф на час.

Ты мне так много обещал —

Почти что мир,

Но все слова поистаскал

Свои до дыр.

Я до безумия сыта

Твоим враньём.

Какая ж это маета

Наш фарс вдвоём.

* * *

Моей тоски негромкая свирель

В сонетный стих переложила звуки,

И я к тебе протягиваю руки,

Как солнцу мая преданный апрель.

И звёзды, как беспечная форель,

Поблёскивают в лунном водоёме,

И в треугольном чердака проёме —

Угрюмой ночи смятая постель.

И мелко дребезжащая капель,

И Утра близкого несмелая соната,

И тишина, на звуки таровата,

Как мыслей безрассудных карусель.

* * *

Мне с детства очень нравились дороги,

К себе манили дальние края,

Лесов и рощ зелёные остроги,

Где я надежд бросала якоря.

И верила в закаты и восходы,

В святую и безгрешную любовь.

И этой веры радужные всходы

Мне и поныне так волнуют кровь,

Что, отмахав по жизни километры,

Презреть хочу безрадостный уют.

И пусть над головою веют ветры

И песнь свою надрывную поют.

* * *

Пролей свои дожди, Земля,

И напои ручьи и реки.

Пусть оросит вода твоя

Их плотно сомкнутые веки.

Пусть бурной будет их стезя

И русло, полное удачи,

Прозрачно-чистою слеза —

Случается, и реки плачут.

Они, познавшие века,

Нам жизни право обещают.

Они всегда и всех прощают,

Лишь огорчаются слегка.

И величавы, и просты

Они — надежд моих основа.

Прольётся дождь, а реки снова

Наводят радуги мосты.

Грустные строчки

Мне бы выплеснуть

Слезу из души,

Осушить от печали глаза,

Приказать бы сердцу:

Пляши!

Да вокруг — дерев

Образа,

А ещё — купола

Снегов,

Серебристые блики

Зари,

Нераскрытые тайны

Веков

И ветра —

Весны звонари.

А вокруг бесконечная

Даль,

Где всю ночь

Позёмки мели,

И берёзы снежная

Шаль

Опускается до земли.

Мне бы выплеснуть

Слезу из души,

Чтоб от горя

Не осталось следа.

Как найти в себе

Силы решить?

И уйти навсегда,

Навсегда.

* * *

В чёрном зеркале рояля —

Блики света, струны, звуки...

Пальцы чуткие страдали,

И разбуженные руки

Птицей пойманной метались,

Били ранено крылами.

Дни былые вспоминались,

Всё, что пережито нами...

Стены не были преградой,

Звуки рвались в поднебесье —

Чтоб с Божественной Триадой

Слиться и вернуться Песней.

Прощание

Ты снова уезжаешь от меня,

И снова сердце в сумрачной тревоге.

Я не усну, не погашу огня,

Останусь ждать у жизни на пороге.

Так в море уплывают корабли,

Не веря в предсказанья и прогнозы,

А по щекам измученной земли

Текут ручьи — её скупые слезы.

* * *

Заговорила тишина,

И сразу расплескалась чаша:

Она и так была полна,

А тут ещё небрежность наша.

Размолвка с проседью дорог,

Припорошённых первым снегом.

И даже свет нам не помог

Своим стремительнейшим бегом.

Неверно выбраны пути —

Не угадали, не сумели.

И долго нам ещё идти,

Стучать в захлопнутые двери.

Осенние мотивы

Запахло осенью,

Повсюду жгут костры,

Сжигают листья,

Как сжигает время годы;

Смычками дров

Запели топоры,

Так долго ждавшие

Веселья и свободы.

Пришла пора

Им звучно говорить,

Они-то знают:

Осень быстро минет,

Отбуйствует, отплачет,

Отгорит,

Немного дальше

Беды отодвинет.

Развеет быль и небыль

По лугам,

Промчится мимо

Вихрем оголтелым.

И припадёт

К нетронутым стогам,

Как к роднику,

Туманом мутно-белым.

Ну а пока

Серьгами жёлтых трав

Грядёт земли

Осеннее томленье.

И листья жгут

Бесславно на кострах —

Как утверждают

Вечное горенье.

* * *

Гуси-лебеди в небе синем —

Словно белый пушистый иней.

Их уносит всё дальше ветер

От снегов и холодной смерти.

Уплывают в дальние страны

Сердцу милые караваны.

И, пожалуйста, не возражайте,

Я опять пойду провожать их —

Чтоб весною в прозрачной сини

Вновь увидеть пушистый иней.

* * *

Добреют к вечеру всегда

Сугробов сумрачные лица.

Дописана ещё одна

Из жизни грустная страница.

И я у тёмного окна,

Не потревоженная снами,

Смотрю, как полная луна

Плывёт над спящими домами.

Как луч несмелый осветил

Изгиб хрустального бокала.

Ты не горел, ты не любил.

Я это знала, знала, знала...

* * *
«О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне!»
Н. Гумилёв

Мой друг, мой милый, был чужой,
А стал родней земли и неба.
Я пролила любовь слезой
И раздала краюхой хлеба.

Досталось птицам и воде,
И проходящим мимо нищим.
Теперь ты — всюду, я — нигде,
На той земле, где ветер свищет.

Не разомкнуть ни глаз, ни рук,
И сердцу не остановиться.
Но даже в вечности, мой друг,
Нам не дано соединиться.


* * *

Отмеряно немерено
И плачей, и обид.
Как будто в каждом дереве
По осени сидит.

Печально ветви свесили,
Как косы расплели,
Дорогами и весями
Каштаны-бобыли.

И клёны, как заступники
Синеющих небес,
Рябин багряных спутники,
Венчают пёстрый лес.

Так и года отметили
И чёлку, и виски.
А мы и не заметили
Седые лепестки.


* * *

Что было — то было.
Безумно любила.
Жалела, хвалила.
В бреду уходила.
Прозрела, открыла,
Белугою выла.
Ночами у Бога
Прощенья просила.
Наверно, услышала
Крёстная сила.
Остыла, забыла.
От жаркого пыла
Вечерний туман,
Словно дым от кадила.
Сумела, простила,
Совсем отпустила,
И снова спасает
Небесная сила.
Видать, отмолила.
Чуть-чуть...


* * *
«Miles, and miles, and miles of desolation!
Leagues on leagues on leagues without a change!»
A.C. Swinburne
(«Мили, и мили, и мили одиночества!
Лье, и лье, и лье без перемен!»
Суинберн)

Одиночество души необласканной,
Потерявшейся в глуши всякой нечисти,
Поизношенной слегка, поистасканной,
На краю долгоиграющей вечности.

Не бросай ему копеечку медную,
Не заплещется оно лентой алою,
А пойдёт своей дорогою медленно
И сойдёт в поля водицею талою.

Одиночество души, одиночество,
Стань корабликом в дальней гавани.
Там ни имени тебе и ни отчества,
И не в платьице ходить — в белом саване.


* * *

Памяти моего отца

Ты ушёл. Тебе поют ручьи.
И кресты, как по полю грачи,
Разбрелись по сгорбленной земле
И застыли на одном крыле.
На молчание и скорбь обречены
Этой горькой пашни крикуны.
Им покой ушедших сторожить.
Ты ушёл. А как теперь мне жить?

* * *

Не оборвись, застывшей жизни нить,
Как вьюги незаконченные песни.
Я знаю, виновата, нечем крыть.
Пойми, прости и заново воскресни.

Не обойди меня своим теплом,
Моя земля, измученная стужей,
Ни лакомым берёзы молоком,
Ни ласковой искрящеюся лужей.

Смолистых листьев духом обожги
И нежным ветром оберни мне плечи,
И на колючих веточках зажги
Сосновых почек маленькие свечи.

Аукцион

В мире инфляция.
Колеблются цены.
Повыше — на сыр,
На совесть — пониже.
За честность гроши.
Дешевле книжек.
С аукциона —
Добро за бесценок.
Всё настоящее
Сходит со сцены.
Кто больше? Раз!
На прилавке
Нежность.
Лежит зверьком,
Сощурясь от света.
Кто больше?
И брошена
Кем-то небрежно
Пятикопеечная монета.
Диван.
Кто больше?
Он так удобен!
Что, не подходит?
Низкая плата?
Хотите дороже...
Но, знаете, этот
У нас исключительно
Только по блату.
А может, вам туфли?
Вот. Лак что надо.
Простите...
А душу?!..
Сейчас принесут
На выбор со склада.
Торгуют всем.
Не скупясь, не споря.
От этого даже
Некуда деться.
Что стоит любовь?
Не так уж и дорого,
Всего-то лишь
Донага раздеться.